— Лиза, дорогая, дай мне чего-нибудь попить, — попросил он.

Лиза подала ему стакан вина с содовой.

— А ты, мой мальчик, оказывается, был прав, — сказал Шалго Казмеру.

— В чем?

— Меннель был убит именно так, как ты рассказал полковнику Каре в самый первый раз. Его задушили на берегу, потом труп положили в лодку, вывезли на озеро и сбросили в воду. — Шалго сидел с полузакрытыми глазами. — Понимаешь, какую ты допустил ошибку?…

— Вы все шутите?!

— Ты что же думал, только другим можно шутить над стариком? А мне уж и нельзя? — Он открыл глаза и посмотрел на Лизу. — А тебе известно, что наша Илонка накануне каталась с Меннелем на машине?

— Полно шутить! — ответила Лиза. — Кто тебе это сказал?

— Тот, кто видел, как девятнадцатого вечером она на набережной села к Меннелю в машину. Геза Салаи. Кстати, он и еще кое-кого видел там же, на берегу. Какого-то молодого мужчину, который стоял около ресторана и что-то возмущенно кричал вслед Илонке. Но та укатила с Меннелем.

— Ну и дела! — воскликнул Казмер.

Перед домом, резко затормозив, остановилась машина. Вернулся майор Балинт. Казмер начал поспешно прощаться, но майор задержал его, взяв под руку.

— Молодой человек, — сказал он, — у меня к вам два вопроса. Чем вы можете подтвердить, что ночью девятнадцатого июля действительно находились в Будапеште и вернулись в Эмед после десяти утра? И второй: видел ли кто-нибудь вас в пути, когда у вас забарахлила машина и вы ремонтировали ее?

— А чем вы сможете доказать, что девятнадцатого я не ночевал в Будапеште, что в дороге у меня не портилась машина и что сюда, в Эмед, я вернулся не после десяти, а раньше?

— Сегодня утром два моих сотрудника ожидали у дверей вашей городской квартиры приезда туда профессора Табори и вместе с ним вошли в нее. Нужно сказать, что при этом им пришлось преодолеть целую баррикаду из газет, писем и прочей корреспонденции, валявшейся на полу в передней. В общей куче лежали и газеты за восемнадцатое число и письма с этим же штемпелем. Трудно предположить, что, приехав к себе домой ночью девятнадцатого, вы не подобрали их с коврика в передней.

— Я не адвокат, — после короткого раздумья сказал Казмер, — но если бы я выступал на процессе, я возразил бы обвинителю, что эти письма и газеты могли с таким же успехом бросить в дверную щель и вчера утром.

— И это почтовое извещение тоже? — спросил Балинт, доставая из кармана бумажку. — Пожалуйста. Оно адресовано вам!

Казмер взял в руки извещение на посылку. Оно было помечено почтовым штемпелем от восемнадцатого июля.

— Итак, что вы скажете?

Казмер еще раз взглянул на почтовый бланк и протянул его майору.

— Это вам. Можете взять себе, — покачал тот головой.

Казмер не спеша убрал извещение в карман.

— Мне можно идти? — спросил он.

— Да, пожалуйста, — ответил майор Балинт.

Казмер взял чемодан и, ни с кем не прощаясь, вышел.

10

Майор Балинт арестовал Вальтера Герцега, и Хубер сразу же облегченно вздохнул. Однако все происшедшее так потрясло его, что он не мог даже есть.

— Если бы не вы, мадам, моя песенка была бы спета, — не переставал он благодарить Лизу.

— Прочь страхи, господин Хубер! — заметил Шалго, массируя свою ноющую ногу. — Теперь вы воочию убедились, что полковник действительно обо всем позаботился. Мы оберегаем вас каждую минуту. И технику подслушивания мы установили для вашей же безопасности.

— Ну, этого я не знаю, — задумчиво сказал Хубер. — Хотя в данном случае она оказалась весьма кстати. — Вот список. — С этими словами он вынул из кармана свернутый листок бумаги. — В нем двенадцать имен. И двенадцать паролей. Красным подчеркнуты агенты — руководители групп.

— Один вопрос, господин Хубер. Вам случайно не известно, какой из этих агентов имеет кличку Сильвия?

— Сильвия — это не агент. Это кодовое название операции Меннеля. Я, кажется, упустил из виду и не сказал об этом господину полковнику.

— Понятно, — кивнул головой Шалго. — А то я было подумал, что Сильвия — реально существующее лицо.

— Я тоже хотел бы спросить вас кое о чем, — заметно волнуясь, проговорил Хубер. — Будучи здесь, я так много слышал о вас. Слышал я, что вы закадычный друг господина полковника. Думаю, что так оно и есть. И знаете почему?

Шалго выжидательно улыбнулся, прикидывая про себя, куда клонит хитрый пруссак.

— Да вот хотя бы уже потому, что, уезжая, полковник посоветовал мне в случае надобности обратиться к вам. Между тем вы на пенсии. Значит, такое доверие полковника ничем иным, кроме вашей с ним дружбы, не объяснишь?

Погода за окном менялась: ветер улегся, начали расходиться облака, и по вечереющему небу забегали последние лучи уже спешащего на покой солнца.

— Что ж, — подтвердил Шалго. — Вы не ошиблись. Мы действительно с ним друзья. Только почему это вас так обеспокоило?

Хубер устремил взгляд в потолок.

— Буду откровенен, — негромко сказал он. — Жизненный опыт сделал вас недоверчивым, господин Шалго. И я вас понимаю. А с тех пор, как вы поняли, кто такой Меннель, вы и мне не верите. И это может иметь для меня трагические последствия. Вы, если захотите, можете повлиять на вашего друга таким образом, что я окажусь в ситуации, которая будет равнозначна для меня гибели. И потому я очень прошу вас, господин Шалго, не забывать, что это я разоблачил Меннеля. Я выдал вам агентов группы «К-шесть». Что же мне еще сделать, чтобы завоевать ваше доверие? Вы должны понять: я порвал со своим прошлым и действительно хочу начать новую жизнь. Именно вы способны понять мое психическое состояние лучше, чем кто-нибудь другой. Насколько мне известно, ваша собственная жизнь во многом напоминает мою.

Неожиданные слова Хубера неприятно задели Шалго, всколыхнули в нем волну воспоминаний. Казалось, в ушах еще раз прозвучали давние речи Эрне Кары: «Не забудь, старина, не один ты постиг истину. Могут быть еще и другие. Ты пришел к нам после долгого блуждания во тьме. Мы приняли тебя. Но сила нашей правды такова, что она преодолевает расстояния и побольше, чем путь, который проделал ты, пока пришел к нам».

— Вы правы, господин Хубер, — чуточку торжественно произнес Шалго. — И я обещаю, что не стану оказывать воздействие на полковника Кару, основываясь только на своих личных чувствах. Как видно, лавина старости уже захватила меня и тащит с собой под гору. Но вы знаете, в этом непростом деле меня все время смущала одна деталь. Вот вы осмотрели машину Меннеля и сразу поняли, что секретный передатчик нами уже обнаружен. А если бы вы этого не поняли? Сказали бы вы нам обо всем этом или нет?

— Это один из тех вопросов, на которые я готов ответить, но не могу привести никаких доказательств, — заметил Хубер и добавил: — Конечно, сказал бы. Можете мне верить или нет, но решение порвать с «Ганзой» родилось у меня не в этот момент. Подумайте сами, и вы поймете, что меня ничто не вынуждало к разоблачению агентуры. И все же вы видите, что я это сделал.

— Вы правы.

С улицы донесся визг тормозов. Хлопнули, закрываясь, дверцы машины. Минуту спустя в комнату вошел Фельмери и Хубер стал прощаться с Шалго.

— Отдохните, — напутственно посоветовал он. — Думаю, что мы поняли друг друга.

Хубер уходил успокоенный.

Фельмери, хоть и старался держаться бодро, был подобен выжатому лимону.

— Слышал я, дядюшка Шалго, что у вас тут развернулись большие события?

— Да, завертелась карусель на нашем тихом холме, — подтвердил старый детектив. — Завертелась — не остановишь. Очень устал?

— Да нет. Просто проголодался.

— А между тем тебе предстоит еще ехать в столицу. И немедленно. Заберешь с собой один списочек и двух лихих молодцев.

— Признались они?

— Не знаю. Балинт ими занимается…

Шалго покричал Лизе на кухню, чтобы она покормила гостя.

Фельмери с волчьим аппетитом накинулся на еду, и в несколько минут с ужином было покончено.